Шарик ручки коснулся бумаги и в белизне листа проявилась точка. Её одинокий вид навёл на мысль, что любое начало проявления имеет подобную точку входа. Рука замерла, а мысль, подхваченная ветрами разума, понеслась по ментальным просторам. Я думал о том, какие пласты непроявленного, еще не схваченные контурами мыслеформ, предваряют любые точки входа. И о том, как до невозможности сложно передать в упаковке слов эти предварения. И о том, как это непосредственным образом касается точки в верхней части листа перед моими глазами.

Причину проявления этой точки было так же трудно установить, как и истинную причину любого проявления. Я увидел на сайте «Ирлем» объявление о фестивале «Водолей-2004» и внимание привлекла тема «Невероятно, но очевидно (ритмология в моей практике)». Всё невероятное, прошедшее через меня за два года занятий по методу, не хотелось обозначать приземляющим словом «очевидно». Даже в сверхочевидных вещах, происходивших после переизлучений, ритмик, поворотов Штурвала, ощущалось присутствие и обещание ещё большей невероятности.

Так было всегда. На первом посещённом Радасте одна девушка в разговоре неожиданно озвучила моё далекое детское состояние. Состояние полного погружения в интереснейшую книгу, которая имеет неприятное свойство заканчиваться. Она сказала: «А здесь читаешь книгу, которая не заканчивается никогда». Любому человеку, ребёнку и взрослому, хочется, чтобы источник радости не кончался никогда. В очевидном мире это невероятно, в невероятном Штурвальном мире – очевидно.

Я вспомнил свою бессонную ночь после первых переизлучений. Прочитав в книге «В русле времени, в режиме пространства» о возможности извлечения энергии и информации из этикеток, я приобрёл «Пульт Пульс Пуск» и поздним вечером открыл незнакомые тексты. Переизлучив на языке Алфавит свои фамилию, имя, отчество, названия предметов в комнате и ещё несколько этикеток, я практически сразу ощутил волны тонкой вибрирующей энергии. Её утончённость в сравнении с более плотными вибрациями известных мне энергетических проявлений была несомненна. В ритмологии эта энергия называлась безъядерной. Я вышел на балкон. Звёзды мерцали в тех же ритмах. Мои мысли и наслаждение тела сливались с мелодией проявленной Вселенной.

Дальнейшие опыты с энергией, информацией, пространством и временем превращали словесную конструкцию «многомерность мира» из неосязаемой абстракции в захватывающее приключение. Для ощущений входа в непроявленный мир не хватало слов даже в самом великом и могучем языке.

Название моего первого Радаста, проходившего «в снегах и во льдах», звучало символично – Радаст Страдастея Входа. Погружение в невероятность, увенчавшуюся фееричной новогодней мистерией, стирало границы реальности. Опять же в детстве, когда чувства ещё не зажаты тисками общепринятой очевидности, у меня было состояние той же природы. Музыкальная заставка воскресной рубрики «В гостях у сказки» звучала волшебным ключом к входу в чудеса. Но час-полтора детской сказки заканчивались до следующего воскресенья, а здесь уже необратимо разворачивалось то, о чём я прочёл позже, в открывшемся накануне следующего Радаста ритме…

Город на Неве сменил морозные оковы непривычно жаркой оправой лета. Я ехал к нему и лучи Солнца освещали главную цель – Лучевой адрес. Книга «Ритмологический успех» после внутреннего вопроса о том, что меня ожидает, открылась ритмом «Возврат в чудеса». В последний день Радаста, во время ритмики и за несколько часов до обретения Лучевого адреса, он открылся вновь, подсвечивая название происходящему.

Состояние, в котором я оставил за спиной Ледовый дворец, мало относилось к человеческим. Мои ноги вращали маленькую планету, голова находилась среди звёзд, а руки наконец держали Штурвал Времени. Вагон метро, в котором я перемещался к точке города с ожидающими друзьями, летел межгалактическим экспрессом. Я вышел на широкий проспект, встреченный дождём, и не смог удержаться. Мой первый поворот Штурвала был направлен на закрытие небесного крана. До Земли долетели последние капли, люди Земли, как всегда, не заметили чуда, а я из метро и обыденности окончательно вернулся в чудеса.

В чудесах было по-разному. Был не всегда лёгкий путь познания себя, мира, лестницы к звёздам. Меня ожидали ошеломляющие открытия могущества Ритмов. Были трудности собственных несостыковок, сменяющихся пронзительными озарениями. Тончайшее, ни с чем не сравнимое наслаждение мозга стоило любого напряжения. Были совершенно неописуемые вибрационные состояния, когда простой вдох наполнял всем удовольствием мира. Были испытания на прочность, которые развивали и делали сильнее. Но никогда не было скучно и невероятность частотой очевидности лишала смысла своё определение.

Волны памяти вынесли эпизод с поворотом Штурвала на телефонный звонок, который не мог прозвучать. Одной глубокой ночью мне захотелось услышать человека, с которым не общался около года. Я повернул Штурвал по Страдастее Отцовства без особой надежды – все условия эксперимента сводили вероятность успеха к нулю. Всё же первые несколько минут я просидел с хорошо ощутимой работой сердца и не отрывая взгляда от трубки.

Пульс постепенно пришёл в норму, я устроился поудобнее, взял книгу, – понятно, всему есть предел. Углубляясь в чтение, я не испытывал разочарования. Сомнений в том, что тонкий невидимый механизм включился, не было. «Позвонит завтра или на днях, ночью вообще нереально…» – обрывки мыслей вытеснялись вниманием к читаемому. Звонок разорвал тишину и моё спокойствие в одно мгновение. С враз опустевшей головой я механически взял трубку.

«Алло, привет. Не спишь?» – четыре прозвучавших в ухе слова и отражение в зеркале, далёкое от невозмутимости, опять подправили границы возможного…

Логика и холодный анализ подобных моментов советовали не исключать возможность совпадений. Но в конце концов сдавались их нарастающему количеству, по своим же законам вынужденные склоняться к закономерности. Не все переизлучения, ритмики, повороты Штурвала давали строго ожидаемый результат, но всегда шли знаки, подсвечивающие или подсказывающие направление коррекции.

Вход в состояние хозяина собственной жизни нельзя доказать окружающим, но сам ты это знаешь так же верно, как и то, что влюбился или просто счастлив. Кто-то может сказать, что тебе это кажется, но ты уже смотришь сквозь…

Я поймал себя на мысли, что смотрю сквозь белизну листа. Точка в верхней его части помогла взгляду сфокусироваться. Я помедлил

секунду, коснулся её шариком ручки и продолжил словами : « Между касаниями».

 

АВТОР СТАТЬИ: Илья Корчевский

2004

Популярность: 82%